Неточные совпадения
Степан Аркадьич улыбнулся. Он так знал это чувство Левина, знал, что для него все девушки
в мире разделяются на два сорта: один сорт — это все девушки
в мире, кроме ее, и эти девушки
имеют все человеческие слабости, и девушки очень обыкновенные; другой сорт — она одна,
не имеющая никаких слабостей и превыше всего человеческого.
— О, это справедливо, это совершенно справедливо! — прервал Чичиков. — Что все сокровища тогда
в мире! «
Не имей денег,
имей хороших людей для обращения», — сказал один мудрец.
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его
в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он
не значащий червь
мира сего и
не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду,
имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши
в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Вы согласитесь, мой читатель,
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство,
Хотя людей недоброхотство
В нем
не щадило ничего:
Враги его, друзья его
(Что, может быть, одно и то же)
Его честили так и сяк.
Врагов
имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.
Я
имел самые странные понятия о красоте — даже Карла Иваныча считал первым красавцем
в мире; но очень хорошо знал, что я нехорош собою, и
в этом нисколько
не ошибался; поэтому каждый намек на мою наружность больно оскорблял меня.
Вспомнились слова Марины: «
Мир ограничивает человека, если человек
не имеет опоры
в духе». Нечто подобное же утверждал Томилин, когда говорил о познании как инстинкте.
Потом, по заключении
в 1835 г.
мира с кафрами, английское правительство
не позаботилось оградить собственность голландских колонистов от нападения и грабежа кафров,
имея все средства к тому, и, наконец, внезапным освобождением невольников нанесло жестокий удар благосостоянию голландцев.
Если
в народе побеждают интересы покойно-удовлетворенной жизни современного поколения, то такой народ
не может уже
иметь истории,
не в силах выполнить никакой миссии
в мире.
Никакая наука
не может ничего сказать о том, существуют ли или
не существуют иные
миры, но только потому, что ученый, исключительно погруженный
в этот данный ему
мир,
не имеет свободы духа, необходимой для признания других планов
мира.
Но
не имеет никакого внутреннего смысла желать внешнего
мира и отрицать всякое внешнее насилие, оставляя внутренно
мир в прежнем хаосе, тьме, злобе и вражде.
Сектантская психология и
в религиозной жизни есть уклон и ведет к самоутверждению и самопогруженности, а
в жизни политической она
не имеет никаких прав на существование, так как всегда является сотворением себе кумира из относительных вещей
мира, подменой Абсолютного Бога относительным
миром.
— Подождите, милая Катерина Осиповна, я
не сказала главного,
не сказала окончательного, что решила
в эту ночь. Я чувствую, что, может быть, решение мое ужасно — для меня, но предчувствую, что я уже
не переменю его ни за что, ни за что, во всю жизнь мою, так и будет. Мой милый, мой добрый, мой всегдашний и великодушный советник и глубокий сердцеведец и единственный друг мой, какого я только
имею в мире, Иван Федорович, одобряет меня во всем и хвалит мое решение… Он его знает.
Подробнее на этот раз ничего
не скажу, ибо потом все объяснится; но вот
в чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы
иметь право взять их, надо было предварительно возвратить три тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я
не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь
мир, если надо, но непременно эти три тысячи отдать Катерине Ивановне во что бы то ни стало и прежде всего.
Надо прибавить, что он говорил по-русски много и охотно, но как-то у него каждая фраза выходила на немецкий манер, что, впрочем, никогда
не смущало его, ибо он всю жизнь
имел слабость считать свою русскую речь за образцовую, «за лучшую, чем даже у русских», и даже очень любил прибегать к русским пословицам, уверяя каждый раз, что русские пословицы лучшие и выразительнейшие изо всех пословиц
в мире.
Одного жаль:
в нынешнее время на одного нынешнего человека все еще приходится целый десяток, коли
не больше, допотопных людей. Оно, впрочем, натурально — допотопному
миру иметь допотопное население.
Либерализм составляет последнюю религию, но его церковь
не другого
мира, а этого, его теодицея — политическое учение; он стоит на земле и
не имеет мистических примирений, ему надобно мириться
в самом деле.
Все партии и оттенки мало-помалу разделились
в мире мещанском на два главные стана: с одной стороны, мещане-собственники, упорно отказывающиеся поступиться своими монополиями, с другой — неимущие мещане, которые хотят вырвать из их рук их достояние, но
не имеют силы, то есть, с одной стороны, скупость, с другой — зависть.
И каждый раз с пронизывающей меня остротой я ощущаю, что существование
мира не может быть самодостаточным,
не может
не иметь за собой
в еще большей глубине Тайны, таинственного Смысла.
Человек огромного самомнения может себя чувствовать слитым с окружающим
миром, быть очень социализированным и
иметь уверенность, что
в этом
мире, совсем ему
не чуждом, он может играть большую роль и занимать высокое положение.
Это было что-то вроде обета. Я обозревал весь известный мне мирок. Он был невелик, и мне было
не трудно распределить
в нем истину и заблуждение. Вера — это разумное, спокойное настроение отца. Неверие или смешно, как у капитана, или сухо и неприятно, как у молодого медика. О сомнении, которое остановить труднее, чем было Иисусу Навину остановить движение
миров, — я
не имел тогда ни малейшего понятия.
В моем мирке оно
не занимало никакого места.
Эта неудача для Галактиона
имела специальное значение. Прохоров показал ему его полную ничтожность
в этом деловом
мире. Что он такое
в самом деле? Прохоров только из вежливости
не наговорил ему дерзостей. Уезжая из этого разбойничьего гнезда, Галактион еще раз вспомнил слова отца.
Православие, и особенно русское православие,
не имеет своего оправдания культуры,
в нем был нигилистический элемент
в отношении ко всему, что творит человек
в этом
мире.
В европейском мещанском
мире он видит два стана: «С одной стороны, мещане-собственники, упорно отказывающиеся поступиться своими монополиями, с другой — неимущие мещане, которые хотят вырвать из их рук их достояние, но
не имеют силы, т. е., с одной стороны, скупость, с другой — зависть.
Этот спор
не разрешается гносеологией, это — спор о принадлежности к двум разным
мирам, к
миру,
в котором все рационализировано и слова лишены реального значения,
имеют лишь номинальное, и к
миру,
в котором все дано
в мистической цельности и потому слова полны реального значения.
Наш «эмпирический»
мир есть действительный
мир, но больной и испорченный; он воспринимается таким, каков он есть
в данном своем дефектном состоянии, а
не таким, каким его конструирует субъект; он познается наукой, наука
имеет дело с реальностью, а
не с состояниями сознания и элементами мышления, но реальностью больной.
В сущности,
не Бог оправдывается
в теодицее, а
мир оправдывается Богом, с
миром примиряется наше сознание.] невозможна, то бытие
не имеет никакого смысла и никакого
не может
иметь оправдания.
Согласно современному сознанию человек
не имеет глубоких корней
в бытии; он
не божественного происхождения, он — дитя праха; но именно потому должен сделаться богом, его ждет земное могущество, царство
в мире.
Великая правда этого соединения была
в том, что языческое государство признало благодатную силу христианской церкви, христианская же церковь еще раньше признала словами апостола, что «начальствующий носит меч
не напрасно», т. е. что власть
имеет положительную миссию
в мире (независимо от ее формы).
Непосредственно, первично ощущаемый всеми людьми и во все времена первородный грех
не мог
иметь своего начала во времени и
в этом
мире.
Заповедь «
не убей»
имеет принудительное значение для
мира,
не победившего
в себе воли к убийству.
Для христианского сознания земля и происходящее на ней
имеет абсолютное и центральное значение; она
не может быть рассматриваема как один из многих
миров, как одна из форм
в числе бесконечно многих форм бытия.
Ты говоришь: верую, что будет
мир, а я сейчас слышал, что проскакал курьер с этим известием
в Иркутск. Должно быть, верно, потому что это сказал почтмейстер Николаю Яковлевичу. Будет ли
мир прочен — это другой вопрос, но все-таки хорошо, что будет отдых. Нельзя же нести на плечах народа, который ни
в чем
не имеет голоса, всю Европу. Толчок дан поделом — я совершенно с тобой согласен. Пора понять, что есть дело дома и что
не нужно быть полицией
в Европе.
Дела Розанова шли ни хорошо и ни дурно. Мест служебных
не было, но Лобачевский обещал ему хорошую работу
в одном из специальных изданий, — обещал и сделал. Слово Лобачевского
имело вес
в своем
мире. Розанов прямо становился на полторы тысячи рублей годового заработка, и это ему казалось очень довольно.
— От многого. От неспособности сжиться с этим миром-то; от неуменья отстоять себя; от недостатка сил бороться с тем, что
не всякий поборет. Есть люди, которым нужно, просто необходимо такое безмятежное пристанище, и пристанище это существует, а если
не отжила еще потребность
в этих учреждениях-то, значит, всякий молокосос
не имеет и права называть их отжившими и поносить
в глаза людям, дорожащим своим тихим приютом.
— Приезжай, — продолжал он. — У нас тоже барышни наши будут; позабавитесь, на фортепьяне сыграют.
Имеем эти забавки-то. Хоть и
не достоит было, да что ты с ними, с бабами-то, поделаешь!
В мире живя, греха мирского огребатися по всяк час
не можно.
Что здесь меня могут заставить совершить такой акт, которого ни один человек
в мире не имеет права совершить.
— Но здесь, здесь именно и открылась
миру гнусность злодея, надменностию своею нас гнетущего и нахальством обуревающего… Получив мое извещение и
имея на меня, как исконный враг рода человеческого, злобу, он,
не помедлив даже мало, повелел псом своим повлещи меня
в тюрьму, доколе
не представлю ясных доказательств вымышленного якобы мною злоумышления… где и до днесь пребывание
имею…
В большей части случаев я успеваю
в этом. Я столько получаю ежедневно оскорблений, что состояние озлобления
не могло
не сделаться нормальным моим состоянием. Кроме того, жалованье мое такое маленькое, что я
не имею ни малейшей возможности расплыться
в материяльных наслаждениях. Находясь постоянно впроголодь, я с гордостью сознаю, что совесть моя свободна от всяких посторонних внушений, что она
не подкуплена брюхом: как у этих «озорников», которые смотрят на
мир с высоты гастрономического величия.
Но я вам сказал уже, что следственной части
не люблю, по той главной причине, что тут живой материял есть. То ли дело судейская часть! Тут
имеешь дело только с бумагою; сидишь себе
в кабинете, никто тебя
не смущает, никто
не мешает; сидишь и действуешь согласно с здравою логикой и строгою законностью. Если силлогизм построен правильно, если все нужные посылки сделаны, — значит, и дело правильное, значит, никто
в мире кассировать меня
не в силах.
Привычка ли обращаться преимущественно с явлениям
мира действительного, сердечная ли сухость, следствии той же практичности, которая приковывает человека к факту и заставляет считать бреднями все то, что ускользает от простого, чувственного осязания, — как бы то ни было, но, во всяком случае, мне показалось что я внезапно очутился
в какой-то совершенно иной атмосфере,
в которой
не имел ни малейшего желания оставаться долее.
Есть у них на все этакой взгляд наивный, какого ни один человек
в целом
мире иметь не может.
Не имей я
в душе твердой религии, я, конечно бы, опять решилась на самоубийство, потому что явно выхожу отцеубийцей; но тут именно взглянула на это, как на новое для себя испытание, и решилась отречься от
мира, ходить за отцом — и он, сокровище мое, кажется, понимал это: никому
не позволял, кроме меня, лекарства ему подавать, белье переменять…
С особенным жаром настаивал он на том, что мама его непременно хочет сделать из него купца — а он знает, знает наверное, что рожден художником, музыкантом, певцом; что театр — его настоящее призвание; что даже Панталеоне его поощряет, но что г-н Клюбер поддерживает маму, на которую
имеет большое влияние; что самая мысль сделать из него торгаша принадлежит собственно г-ну Клюберу, по понятиям которого ничего
в мире не может сравниться с званием купца!
Мы
имеем высокую честь служить
в славном Александровском училище, первом военном училище
в мире, и мы
не хотим марать его прекрасную репутацию ни шутовским балаганом, ни идиотской травлей младших товарищей.
По-моему, они — органы, долженствующие передавать нашему физическому и душевному сознанию впечатления, которые мы получаем из
мира внешнего и из
мира личного, но сами они ни болеть, ни
иметь каких-либо болезненных припадков
не могут; доказать это я могу тем, что хотя
в молодые годы нервы у меня были гораздо чувствительнее, — я тогда живее радовался, сильнее огорчался, — но между тем они мне
не передавали телесных страданий.
В сущности, все три сестры
имели одно общее семейное сходство; все они, если можно так выразиться, были как бы
не от
мира сего: Муза воздыхала о звуках, и
не о тех, которые раздавались
в ее игре и игре других, а о каких-то неведомых, далеких и когда-то ею слышанных.
Напоминание было лишне. Девушка слушала с затаенным дыханием, и
в ее воображении, под влиянием этого выразительного грудного голоса, рисовалась картина: на таких же широких полях,
в темноте, перед рассветом, стоят кучки людей и ждут чего-то. Она еще
не знает чего, но чувствует, что ждут они какой-то правды, которая
не имеет ничего общего с
миром ее мечтаний…
Таким выбором места он, во-первых, показывал, что
не желает
иметь общения с
миром, а во-вторых, он видел отсюда Бизюкину; она
в свою очередь должна была слышать все, что он скажет.
«Но это
не тот
мир, который мы любим. И народы
не обмануты этим. Истинный
мир имеет в основе взаимное доверие, тогда как эти огромные вооружения показывают явное и крайнее недоверие, если
не скрытую враждебность между государствами. Что бы мы сказали о человеке, который, желая заявить свои дружественные чувства соседу, пригласил бы его разбирать предлежащие вопросы с заряженным револьвером
в руке?
Козелков опять задумался, ибо второй результат решительно
не приходил ему
в голову. Он знал, что всякая вещь непременно должна
иметь два и даже три результата, и сгоряча сболтнул это, но теперь должен был убедиться, что есть
в мире вещи, которые могут
иметь только один, а даже, пожалуй, и вовсе
не иметь ни одного результата.